|
Константин Коровин.
"Пейзаж с изгородью"
|
|
|
Современная фотография
дома пономаря
в Удомле
|
|
|
Когда я был в Москве, то ко мне приходили реквизировать квартиру и уплотнять, но справедливость охранных грамот защитила моё убежище. Артист драмы, певец, изучая роль, выступает сам, а художник создаёт вещь материально. Ему нужно помещение, мастерская, свет, мольберт, холсты, краски, натура, предметы, материалы, книги и многое другое. Это же всё составляет жизнь труда. Разная ерунда, грошовые предметы, тряпки старины давали мне целые аккорды красок, праздники глаз и формы, которые можно видеть в огромном труде постановок Государственных театров в Москве и Петрограде. Прошлой зимой было поставлено: Зигфрид, Валькирия и Щелкунчик (балет). В квартире живёт Анна Станиславовна Барановская, бывшая труженица театра. Теперь заболела от холода - идёт кровь горлом. Пишет мне: опять хотят взять квартиру совсем. Комендант дома сказал: несмотря на охранные грамоты Наркомпроса всё же с квартиры уезжайте к 1-му апреля. Куда же я поеду? Куда я дену обиход моих работ? Куда же я дену бедных и престарелых помощников моей жизни, труд которых был незаметен, но сохранял мой труд для деятельности в театре? Неужели так важна квартира в пятом этаже? В ней я буду работать с мая месяца. Теперь я собрал здесь материал и хочу сделать панно - памяти Левитана. Мне нужен мой угол. Не лишите меня его. Прошу Вас. Заступитесь за меня. Жму Вашу руку. Уважающий Вас Константин Коровин. Станция Удомля Рыбинско-Бологовской ж.д. Почтовый ящик Островна" (Коровин, 1963. С. 454).
Детали быта этого времени в Островно описал в своей рукописи профессор эстетики Б.П. Вышеславцев: "Самый трудный год революционного периода двадцатый мы с Коровиным провели вместе и безвыездно в Островно Тверской губернии Вышневолоцкого уезда, в глухом углу в 27 верстах от станции Удомля. Коровин жил в том самом старом помещичьем доме, где когда-то гостил и работал Левитан... Мы прожили здесь целый год, предоставленные самим себе, изолированные от всякой культуры... Мы заготовляли дрова на зиму, делали запасы, как американские охотники среди индейцев, в значительной степени поддерживая своё существование охотой и рыбной ловлей. Мы были совсем одиноки: в доме, где жил Коровин, обитал ещё Богданов-Бельский, а верстах в десяти - ещё три художника - Архипов, Рождественский, Моравов... Придёшь, бывало, вечером к Константину Алексеевичу - сидит он у камина и особым образом укладывает дрова вокруг пламени, чтобы сразу топились и сохли. Курит он крошево и малиновый лист, табаку редко можно было достать, и шёл он больше в обмен за молоко или яйца. Затем зажигает своеобразно пристроенную лампаду, в которой горит сиккатив, и при этом освещении начинает писать миниатюры. С величайшим трудом мы доставали немного керосину, и тогда Коровин работал больше. В своих удивительных миниатюрах он воплощал далёкую и недоступную нам красоту: моря, замки, южные облака, золотые плоды и женщин, окутанных тканями Востока... а иногда - Париж, Венецию или испанский кабачок... Здесь он написал фигуры женщин на балконе, чай в саду весной, женщина у окна летом, замечательное по настроению зимнее окно и множество пейзажей" (Коровин, 1990. С. 560).
Рождественский вспоминал, что Коровин работал в Островно над серией "полужанровых" портретов Вышеславцевой с гитарой, при вечернем освещении, на фоне тёмных золотистых деревянных стен. Картины напоминали старинные русские романсы, их тёплую интимную лирику.
Жительница деревни Островно Агафья Ниловна Иванова, девочкой прислуживала в семье художника Н.П.Богданова-Бельского. Она вспоминает, что Коровин несколько раз писал с неё этюды: "Я возила воду на лошадке. Он остановит. Стой, писать буду" (Иванова, 1998).
Сын художника А.В.Моравова Алексей также оставил воспоминания о Коровине этого периода: "Константин Алексеевич Коровин в начале 20-х годов жил в Островно с женою и сыном. Будучи человеком очень живым, экспансивным, он не оставался в стороне от новой жизни. Несмотря на 5 километров трудной лесной дороги, отделяющей Островно от "Чайки", он охотно принял участие в работе созданной там художественной школы.
Несколько раз Константин Алексеевич бывал у моих родителей в Гарусово, молодо и пылко восторгался частушками революционного времени, тут же писал дам в белых платьях, сидящих на террасе за чайным столом, на котором стояла хрустальная ваза, наполненная янтарным мёдом".
Ещё одно воспоминание принадлежит коренному жителю Островно, потомственному учителю местной школы Н.Н.Зольникову (1897-1977): "Коровин Константин Алексеевич больше рисовал свою жену, других дам и мужчин, причём в каком-то романтическом окружении, ярких, нарядных. Много писал натюрмортов с цветами. Поставит, бывало, ребятишек на мостик и "нарядит" их на полотне в яркие костюмы. На заднем фоне горы нарисует и смеётся: "Вот вам и альпийские виды!" Человек он был удивительно весёлый, добрый, общительный, ребятня так и бегала за ним, помогая что-нибудь нести или просто глазея. Он иногда с ними играть задумает и даже подобьёт на какие-либо проказы, но не злые, и сам же потом заливается смехом. В то время ведь уже и немолодой был, а вот, поди ж ты, какой. Ребятня окрестная в нём души не чаяла, он у них кумиром был. С ним, по отношению к детям, мог соперничать только Богданов-Бельский, за которым тоже ребятня бегала. Зимой они вдвоём с ребятишками забавы разные из снега устраивали: слепят фигуры разные да раскрасят. А летом Константин Алексеевич всех мальчишек забирал рыбу ловить - рыболов был страстный".
Ксения Анатольевна Зворыкина выросла в этих местах, хорошо знала всех землевладельцев, местные усадьбы, их историю. В качестве агента Тверского губмузея она охраняла усадьбу Ушаковых в 1920-е годы. Она отмечает, что Коровиным в Островно было написано около 75 картин. По сюжету, по датам на картинах к написанным в Островно можно отнести следующие: "Женщина с гитарой" (1919), "В комнате" (1919), "У окна" (1919), "Женский портрет" (1920, вероятно, портрет Вышеславцевой), "На террасе" (1920), "Полдень на террасе". Имеется также картина Коровина (мне её название не известно), на которой с торца изображен т.н. дом пономаря, сохранившийся до сих пор, ближайший к автобусной остановке. Сам Константин Алексеевич этого периода, по моему предположению, изображён на картине Богданова-Бельского "Художник за мольбертом" ("Кристи", Лондон, 1998 г.).
По воспоминаниям В.В. Рождественского, к Коровину регулярно приезжал коллекционер Крайтор и забирал написанные в деревне картины. В 1918 году Коровин оформил в Большом театре пять спектаклей, а в 1919 году ещё три. 1920-м годом помечен, к примеру, эскиз "Китеж Великий" к третьему действию оперы "Сказание о невидимом граде Китеже". В 1921 и 1922 годах в Москве состоялись первые персональные выставки Коровина. Вероятно, на них демонстрировались и удомельские картины.
Следующая страница...
|
