Конст.Коровин, 1930-е

Константин Коровин. На Крайнем Севере

В опере «Лакме», где пела Ван-Зандт, кто-то поставил на сцену голубой столик с красными ножками, очень яркий. Я увидел его на спектакле и в огорчении говорю Савве Ивановичу Мамонтову:
- Откуда взялся этот столик? Он не в тон. Его так видно. Он убивает Ван-Зандт.
- Это настоящий индусский, - говорит Савва Иванович. - Прахов привез, просил поставить на сцену.
- Ужасно.
Я так огорчился, что почувствовал себя несчастным и уехал домой. Говорю своей собаке:
- Польтрон, милый. Никто ничего не понимает, уедем, Польтрон. Уедем далеко в Сибирь, забуду я театр, будем жить в лесу, охотиться, построим избушку.
При слове «охотиться» собака оживилась и смотрела на меня пристально, махая хвостом. Я собрал краски, холсты и написал Савве Ивановичу письмо, что больше не могу, уезжаю в деревню. Он прислал за мною артиста Малинина. Я с ним поехал к Мамонтову.
В столовой, как сейчас помню, сидели Поленов, Васнецов, Серов, профессор Прахов. Столовая была большая, в романском стиле. Громадный каменный камин, по бокам висели щиты из кожи и красные древки, пики киргизов, а по стенам - отличные панно, картины В.М.Васнецова «Ковер-самолет» и «Витязи».
- Мы собрались судить вас, - сказал Савва Иванович, смеясь.
- Да, этот столик - настоящий, - объявил профессор Прахов.
- Может быть, и настоящий, но не в тон.
- Константин прав, - сказал Серов, - вероятно, не в тон, портит ему всю гамму.
- Это ужас, - говорю я. - Хотя бы дали его перекрасить, но и по форме он ерунда, мелко, понимаете, мелко... И в театре не должно быть ничего Настоящего. Все, что принадлежит глазу зрителя - весь цвет, форма, - есть создание художника.
- Верно, - сказал Васнецов и, видя, что я расстроен, обнял меня и кротко сказал: - Такая доля наша, всегда будете страдать за правду, вы еще молоды, а будете страдать всегда.
- Но все же, - заметил Савва Иванович, - мы вас приговорили в Сибирь, в ссылку. Вот что: в Нижнем будет Всероссийская выставка, мы решили предложить вам сделать проект павильона отдела «Крайний Север», и вы должны поехать на Мурман. Вот и Антон Серов хочет ехать с вами. Покуда Архангельская дорога еще строится, вы поедете от Вологды по Сухоне, Северной Двине, а там на пароходе «Ломоносов» по Ледовитому океану. Я уже говорил с Витте, и он сочувствует моей затее построить этот отдел на выставке.
- Мой сын поедет с вами, - сказал Прахов. - Он будет собирать разные сведения об улове рыбы, составлять статистику.
- Ну, Константин, - сказал Серов, - сдавайся, значит, мы в эскимосы с гобой поступаем.
- Интересно. И я бы поехал, - сказал Поленов. - Полярное солнце, океан, северное сияние, олени, киты, белые медведи...
Все как-то задумались, смотря на большую карту, которую Савва Иванович развернул на столе.
- Вот тут, - В.М.Васнецов указал на карту, - какое искусство было прежде - удивление, иконы какие, диво дивное. Теперь не очень-то поймут все величие искусства этого края.

На Севере диком