Конст.Коровин, 1930-е

О литературном наследии Константина Коровина

Великий русский художник Константин Коровин оставил ярчайший след в истории отечественного искусства не только как художник. Подобно Репину, Нестерову, Грабарю, на склоне лет он решил написать рассказы и воспоминания о своей жизни, друзьях, творчестве и путешествиях. И тогда в этом человеке неожиданно для многих засияла новая грань его таланта - прекрасного рассказчика и писателя. Друзья Коровина, впервые прочитавшие его заметки, были восхищены простым, добрым и метким языком художника. Сейчас воспоминания Коровина вошли в число лучших литературных опытов русских художников XIX века. В этом разделе мы приводим большую часть рассказов Коровина, которые, в основном, носят автобиографический характер.

Ранние годы. Тигр

В Москве, по Колокольникову переулку, во дворе - деревянный дом, где мы занимаем квартиру. Помню узкое крылечко; окно низко, почти у самой земли. Всего три маленьких комнаты. Из моего окна забор виден и сад за ним...
Здесь мы живем скромнехонько. Отец что-то больше лежит, у него болезнь сердца. Мать как-то сразу старухой стала. Я даже сержусь на же - не понимаю, отчего она такая грустная... Брат Сергей ходит в Училище живописи, приносит рисунки домой: какие-то голые мулейки на темном фоне. Не нравится мне...
Помню: однажды весь дом всполошился. Сергей, оставив письмо, уехал, убежал на войну к генералу Черняеву сражаться за братьев болгар. Ах, так вот отчего я видел у него пистолет! Отец, мать, Вяземские с сердцем говорят про Сережу: «Мальчишка». Приехала бабушка. Все негодуют, а я думаю: вот бы мне пистолет (я видел в магазине двуствольный), тоже убежал бы... С кем драться - неизвестно, но убежал бы непременно... А в общем - хорошо! Володя-то, кадет, как пел: «Алла-га, Алла-гу, слава нам, смерть врагу». Хорошо!

Отец сказал, что был у Хлудова, просил его написать о Сергее Черняеву. А у Хлудова - ручной тигр! Живет в доме. Ну вот как собака...
- Возьми меня к Хлудову, - прошу отца, - посмотреть тигра. Я еще никогда не видал ни льва, ни слона, только на картинках.
Через неделю повел меня отец к Хлудову. Против Садовой части, в тупике - его большой особняк. Со двора ведет лестница во второй этаж. Входим. Большая столовая, за столом, во главе его, сидит сам Хлудов. Человек внушительный: рост огромный, лицо большое, полное, с желтыми глазами, волосы бобриком и острая бородка. Рядом с ним - доктор Голубков. Тут же еще: священник, сосед Переплетчиков, английская девица-гувернантка и еще кто-то. Отец садится рядом с Хлудовым, а я от него справа. В столовой сзади - стена стеклянная, за стеклами пальмы: зимний сад. А дальше видны деревья настоящего сада перед хлудовским домом.
Богатый был стол, и вина разные. Хлудов пил коньяк. Подали расстегаи... Вдруг из стеклянной двери, где пальмы, выбежал пудель, а за ним... Я окаменел от неожиданности - за пуделем показалось чудовище длиною, по крайней мере, в сажень, могучее, оранжевое, как бы перевитое черными лентами. Беззвучно ступали по паркету огромные лапы, прямо на меня, показалось мне, уставились большие желтые глаза.
- Смотри, тигр! - шепнул отец.
На появление зверя никто не обратил внимания. Хлудов рассказывал, смеясь:
- Коньяк, это ведь не олово. Вот как мне в клоповнике, в Персии, олово топили рядом, хотели в горло влить. Ха-ха! Вот это другое дело!
Он был навеселе.
Тигр подошел к хозяину. Хлудов, не глядя, положил ему руку на чудовищно широкий лоб и стал почесывать около ушей. Тигр, как кошка, поворачивал голову от удовольствия.
- Коньяк любишь, каналья! - посмеивался Хлудов, смотря на тигра. - Алкоголики мы, брат, с тобой оба. Что делать!
Он налил рюмку коньяку, взял своей ручищей чудовище за верхнюю губу и влил ему в открытую пасть рюмку. Тот замотал головой, промычав довольно жутко - «ы-ыы».
- Вот, - говорил Хлудов, обращаясь к отцу, - коньяк любит. Сергей Семенович, - показал он на доктора Голубкова, - говорит, что у меня цирроз печени. А у него вот ничего!
Тигр облизывал морду языком, и на языке я приметил как бы голубую щетину. Затем он подвинулся близко ко мне и остановился. Меня поразил в особенности огромный его лоб (голова тигра была совсем рядом с моей), весь в складках кожи. Круглые уши расставлены широко, карие глазища смотрят на меня в упор.
- Почеши у него за ушами, - предложил Хлудов. - Ты ему нравишься. Он тоже не ко всем лезет.
Я протянул руку. Она ушла в шерсть, и я начал с опаской чесать зверя за правым ухом, чувствуя, что у меня душа уходит в пятки. Но в умных глазах тигра я прочел: «Не бойся, не трону, ничего. Да и не стоит! Ведь я одним ударом лапы всех вас изничтожил бы в минуту».
Я продолжал чесать его за ухом. Никто больше не обращал на нас внимания. Голубков что-то с увлечением рассказывал, Хлудов смеялся.
Я тихо сказал отцу:
- Я боюсь отнять руку! Хлудов взглянул на меня.
- Надоел он тебе? Брось, мальчик. Дай ему раз по морде, он и уйдет.
- Я не могу, - сказал я. - Невозможно.
- Асан! - крикнул Хлудов.
Человек восточного типа, служивший у стола, появился в дверях. Что-то не по-русски сказал ему Хлудов. Тигр сразу оживился. Глаза его сверкнули диким гневом. Он отошел от меня, уши его опустились назад, голова вытянулась, нижняя челюсть сдвинулась вперед. И внутри зверя загрохотал жуткий звук, точно во всем его огромном теле шары перекатывались. Я испугался. Этот рыкающий звук был ужасен, ноги у меня сразу обмякли...
- Не надо кормить, он боится, - сказал про меня отец.
Но Асан уже нес на большой деревянной доске с ручкой мясо и, поставив доску на стол перед хозяином, отошел. Тигр продолжал рычать.
Тогда Хлудов сильно ударил его одной рукой по морде, а другой - подбросил кусок мяса в воздух.
Тигр прыгнул с невероятной быстротой и схватил мясо на лету. Кусок исчез в пасти рычащего чудовища...
Хлудов и во второй раз повторил то же, и зверь прыгнул опять, а то мясо, что осталось, он сожрал прямо с доски. Асан унес ее пустой. Тигр проводил его до двери, опять вернулся с самым добродушным видом и прошел мимо нас в сад. За ним скрылся и пудель.
Я встал потихоньку, чтобы посмотреть через стекла на эту московскую Африку у Красных ворот. То, что я увидел, поразило меня еще больше кормления мясом...
На песке, около низенькой, длинной кирпичной печки тигр лежал растянувшись, а пудель, подойдя к нему, три раза повернулся на лапках и лег у него на животе.
Видно, хорошо ему было, тепло...