Федор Шаляпин и Конст.Коровин в мастерской художника. Париж, 1930

Не было дома в Москве, где бы не говорили о Шаляпине. Ему приписывали самые невероятные скандалы, которых не было, и выставляли его в неприглядном виде. Но стоило ему показаться на сцене – oн побеждал. Восторгу и вызовам не было конца.
В бенефис оркестра, когда впервые должен был идти «Дон Карлос» Верди, знатоки и теоретики говорили:
- Шаляпин провалится.
В частности, и у Юрия Сахновского, когда он говорил о предстоящем, спектакле, злой огонек светился в глазах. А когда я встретил его в буфете театра после второго акта и спросил:
- Ну что же, как вы, критики, скажете? Он ответил:
- Ну что скажешь... Ничего не скажешь... Силища!..
В чем была тайна шаляпинского обаяния? Соединение музыкальности, искусства пения с чудесным постижением творимого образа.

Коровин и Шаляпин. Цыганский романс

На второй день рождества я справлял мои именины. Собирались мои приятели - артисты, художники, охотники. И всегда приезжал Шаляпин.
На этот раз он приехал сразу после спектакля из театра, в костюме Галицкого. Все обрадовались Федору Ивановичу. Он сел за стол рядом с нашим общим приятелем Павлом Тучковым. В руках у того была гитара - он пел, хорошо подражая цыганам, и превосходно играл на гитаре. К концу ужина Павел Александрович сказал Шаляпину:
- Вторь!
Шаляпин оробело послушался. Павел Александрович запел:

Задремал тихий сад...
Ночь повеяла...

Павел Александрович остановился и искоса посмотрел на Шаляпина:
- Врешь. Сначала.

Задремал тихий...

Снова - многозначительная пауза: Шаляпин фальшивил. Высоко подняв брови и выпучив глаза, Павел молча смотрел на Шаляпина.
- Еще раз. Сначала...
Шаляпин все не попадал в тон - выходило невероятно скверно. Шаляпин смотрел растерянно и виновато.
- Скажите, пожалуйста, - спросил, наконец, Тучков Шаляпина, - вы, кажется, солист его величества? Странно! И даже очень странно...
- А что? - спросил робко Шаляпин.
- Как что? Врешь, слуху нет - фальшиво...
- Разве? - изумился Шаляпин. - Что такое...
- Сначала!

Задремал тихий сад...

- Ничего не выходит! Да, это вам не опера. Орать-то молено, но петь надо уметь. Не можете спеть цыганского романса, не дано. Уха нет.
Шаляпин был столь комичен в этой новой неожиданной роли, что нельзя было удержаться от смеха. Кругом приятели мои ржали, как лошади. И один только Павел Александрович никак не мог сообразить, что происходит:
- Совершенно непонятно: оперу петь умеет, а цыганский романс не может. Слуха не хватает. Ясно...

Коровин и Шаляпин. Опера "Демон" Антона Рубинштейна

К бенефису Шаляпина готовили «Демона» Рубинштейна в моей постановке. Костюм, равно как и парик и грим, делал Шаляпину я. Спектакль как-то не ладился. Шаляпин очень негодовал, Говорил мне:
- Не знаю, буду ли еще петь.
Мы жили в это время вместе. Вернувшись как-то с репетиции, он сказал:
- Я решил отказаться. Выйдет скандал, билеты все проданы. Не так все, понимаешь, - дирижируют вяло, а завтра генеральная репетиция. На-ка, напишу я письмо.
- Скажи, - спросил я, - вот ты все время со мной, на репетиции был не больше получаса, а то и совсем не ходишь, значит, ты знаешь «Демона»?
- Ну, конечно, знаю, - ответил Шаляпин, - каждый студент его в номерах поет. Не выходит у меня с Альтани. Пойду вызову по телефону Корещенко.
Шаляпин встал с постели и пошел говорить по телефону. Вскоре приехал Корещенко с клавиром. Шаляпин, полуодетый, у пианино показал Корещенко место, которое не выходило у него с оркестром. Корещенко сел за пианино, Шаляпин запел: