Федор Шаляпин и Конст.Коровин в мастерской художника. Париж, 1930

Сбоку павильона, когда мы спускались с лестницы, штукатуры оканчивали большой чан. Я сказал:
- Этот чан будет наполнен водой и здесь будут плавать большие морские чайки и альбатросы, которых я привез с дальнего Севера.
На террасе ресторана, когда мы сели за стол, хозяин подошел к нам и спросил:
- Что прикажете для начала?
Бабушкин распоряжался. Подавали балык, икру, водку, зеленый лук, расстегаи со стерлядью.
- Удивление, этот ваш павильон. Все глаза пялят. Интересно. А в чану-то что будет? - обратился ко мне хозяин.
Я хотел ответить, но Шаляпин перебил меня:
- По указу его императорского величества, будет наполнено водкой для всеобщего пользования даром.
Хозяин и буфетчик вылупили глаза.
- Господи! - воскликнул хозяин. - Конечно, ежели, но это никак невозможно!.. Ведь это что ж будет... народ обопьется весь.
- Ну вот, - сказал Шаляпин, - давно пора, а то... Бабушкин, закрыв глаза, смеялся.
Весело завтракал Шаляпин и рассказывал какой-то новый анекдот. От буфета, улыбаясь, подошел к нам бравый полицейский пристав.
- Простите, - сказал, смеясь, - чего это вы говорите? Что из этого бассейна государь император поить народ водкой будет. Чего выдумаете! Невозможное положение. Говорите зря. Да ведь что в этом самое вредное - поверят! Ведь это пол-Нижнего придет. Не говорите, пожалуйста.
- Садитесь, - предложил Шаляпин. - Это я верно говорю. Но больше одного стакана не дадут. И только тому, кто живую плотицу съест. Вот как тот самоед.
И он стал звать рукой самоеда Василия.
Василий живо подбежал к нам. Шаляпин, наклонясь, что-то ему шепнул. Василий убежал в павильон и вернулся, дерзка в руках живую плотицу.
- Вот, посмотрите!
Шаляпин налил в стакан водку, Василий махом выпил ее и закусил плотицей.
- Видели? - сказал Шаляпин. - А теперь попробуй-ка нашей закуски... Он еще налил стакан Василию и пододвинул к нему балык и икру. Самоед выпил водку и стал оробело закусывать.
- Ну что, какая закуска лучше? - спросил Шаляпин.
- Наша, - ответил самоед.
- Поняли? - спросил пристава Шаляпин.
Бабушкин и пристав только переглядывались друг с другом:
- Какой народ, и откуда такой!
- А вот, - сказал Шаляпин, - настоящий народ. А вам подавай все жареное да копченое!..
- Невиданное дело, - смеялся Бабушкин.
К павильону подошли С.И.Мамонтов с товарищем министра В.И.Ковалевским. Шаляпин, увидав их, крикнул:
- Савва Иванович, идите сюда.
Услыхав голос Шаляпина. Савва Иванович направился к нам на террасу и познакомил Шаляпина с Ковалевским.
- Что делается! - хохотал Шаляпин. - Ваш павильон - волшебный. Я в первый раз в жизни вижу такие истории. Он и меня заставляет, - показал он на меня, - есть живого осетра. Кто это у вас, этот иностранец?
Шаляпин хохотал так весело, что невольно и мы все тоже засмеялись. А пристав далее вытирал слезы от смеху: «Что только выдумают!..»

На открытие Всероссийской выставки в Нижний Новгород приехало из Петербурга много знати, министры - Витте и другие, деятели финансов и промышленных отделов, вице-президент Академии художеств граф И.И.Толстой, профессора Академии. На территории выставки митрополитом был отслужен большой молебен. Было много народу - купцов, фабрикантов (по приглашению). Когда молебен кончился, Мамонтов, Витте в мундире, в орденах, и Многие с ним. тоже в мундирах и орденах, направились в павильон Крайнего Севера. Мы с Шаляпиным стояли у входа в павильон.
- Вот это он делал, - сказал Мамонтов, показав на меня Витте, а также представил и Шаляпина.
Когда я объяснял экспонаты Витте, то увидел в лице его усталость. Он сказал мне:
- Я был на Мурмане. Его мало кто знает. Богатый край. Окружающие его беспрестанно спрашивали меня то или другое про экспонаты и удивлялись. Я подумал: «Странно, они ничего не знают об огромной области России, малую часть которой мне удалось представить».
- Идите с Коровиным ко мне, - сказал, уходя, Мамонтов Шаляпину. -
Вы ведь сегодня поете. Я скоро приеду.
Выйдя за ограду выставки, мы с Шаляпиным сели на извозчика. Дорогой он, смеясь, говорил:
- Эх, хорошо! Смотрите, улица-то вся из трактиров! Люблю я трактиры!
Правда, веселая была улица. Деревянные дома в разноцветных вывесках, во флагах. Пестрая толпа народа. Ломовые, везущие мешки с овсом, хлебом. Товары. Блестящие сбруи лошадей, разносчики с рыбой, баранками, пряниками. Пестрые, цветные платки женщин. А вдали - Волга. И за ней, громоздясь в гору, город Нижний Новгород. Горят купола церквей. На Волге - пароходы, барки... Какая бодрость и сила!
- Стой! - крикнул вдруг Шаляпин извозчику.
Он позвал разносчика. Тот подошел к нам и поднял с лотка ватную покрышку. Там лежали горячие пирожки.
- Вот попробуй-ка, - сказал мне на «ты» Шаляпин. - У нас в Казани такие нее.
Пироги были с рыбой и визигой. Шаляпин их ел один за другим.
- У нас-то, брат, на Волге жрать умеют! У бурлаков я ел стерляжью уху в два навара. Ты не ел?
- Нет, не ел, - ответил я.
- Так вот, Витте и все, которые с ним, в орденах, лентах, такой, брат, ухи не едали! Хорошо здесь. Зайдем в трактир - съедим уху. А потом я спать поеду. Ведь я сегодня «Жизнь за царя» пою.
В трактире мы сели за стол у окна.