Федор Шаляпин и Конст.Коровин в мастерской художника. Париж, 1930

Мы с Шаляпиным сели за стол в салоне первого класса. Шаляпин заказал чай. Снял картуз и салфетку бросил себе через плечо на поддевку. Налил чай из стакана в блюдце, взял его всей пятерней и, мелко откусывая сахар и дуя в блюдце, говорил:
- Швырок-то ноне в цене. Три сорок, не приступись. У Гаврюхина швырку досыта собака наестся. Не проворотишь. Да ведь кому как. Хоть в лепешку расстелись, а Семену крышка.
Я подумал: «Чего это Федор разделывает? Купца волжского - дровяника».
Все пассажиры смотрели на нас. Входили в салон дамы и с удивлением оглядывали Шаляпина.
Я вышел из салона на палубу. Прошла какая-то женщина в нарядной шляпе. За ней - муж, держа за руку мальчика. Муж, догоняя жену, говорил:
- Это не он. Не он, уверяю тебя.
- Нет, он, - отвечала жена. - Он. Я его узнала.
- Да не он же, что ты!
- Перестань, я знаю.
Они обошли кругом по палубе. И когда приблизились опять к салону, где сидел и пил чай Шаляпин, женщина вновь бросила взгляд в окно и с уверенностью сказала:
- Он.
Муж, поравнявшись со мной, приостановился и робко спросил:
- Извините, вот вы в рубке сидели с этим высоким, чай пили, - что, это Шаляпин?
- Нет, - ответил я. - Купец. Дрова по Волге скупает...
Когда я вошел в салон, Шаляпин продолжал пить чай из блюдца и салфеткой вытирать пот с лица и со лба. Я опять подсел к нему. Он тотчас же стал снова дурить.
- Неча гнаться. Швырок-от погодит. Не волк, в лес не уйдет. Пымаем. Наш будет. В Нижнем скажу, так узнает Афросимова. Он еще поплачет. Погоди.
- Довольно, Федя, - шепнул я. - Тебя же узнали.
- А куда ему есеныть до Блудова? Блудовский капитал не перешибет, он теперь на торф переходит. Он те им покажет. В ногах поваляются. Возьми швырок, возьми. Вот тогда-то за два двадцать отдадут. А то без порток пустит. Блудова-то я знаю.
- Довольно нее! - вновь тихо сказал я.
- Черт с ними!
Пароход подходил к пристани. Показался большой монастырь. Черными пятнами на фоне светлых стен казались монахи. На пристани шел молебен.
Пароход причалил к пристани. На берегу остановили молебен, произошло какое-то движение. На пристань вышли священник, дьякон с кадилом, столпились монахи. Все смотрели во все глаза на пароход. В толпе слышалось: «Шаляпин, Шаляпин! Где он?»
Федор Иванович ушел и заперся в каюте.
Пароход подошел к Ярославлю.
Я постучался в каюту к Шаляпину.
- Выходи, - приехали.
- Погоди, - ответил мне из-за двери Шаляпин, - пускай разойдутся. Ну их к черту. После второго свистка я выйду...
Шаляпин, когда сходил с парохода, взял мою шляпу, а мне дал свой чесучовый картуз. На берегу быстро прошел к лодочнику, взял лодку, крикнул: «Садись», - и навалился на весла.
Лодка быстро проскользнула мимо всяких суденышек и барок на волжский простор. Шаляпин расхохотался.
- Вот катавасия!.. Покою нет! И что я им дался?
Он ловко управлял лодкой. Светлые ресницы его блестели на солнце.
- Вот мы сейчас приедем, Константин. Я покажу тебе знакомый трактир. Поедим настоящих расстегаев с севрюгой.
Шаляпин быстро вытащил лодку на отлогий берег, и мы пошли по тропинке к дороге. Шаляпин взял у меня картуз и отдал мне шляпу. Справа от дороги была навалена масса бревен. Шаляпин шагал широко и ловко. Глядя на него, я подумал: «А страшновато, должно быть, не зная - кто он, встретиться в глухом месте с этаким молодцом со светлыми ресницами». В его огромном росте, сильных движениях была некая разбойничья удаль.
- Вот он, трактир, за бугром, - сказал Шаляпин.

Мы подошли к двухэтажному деревянному дому. Сбоку у входа на большой вывеске вкривь и вкось было написано: «Трактир». По деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Пахнуло чаем и квасом. В трактире было мало народу. Сели у окна за столиком. Подошел половой. Шаляпин заказал расстегаи. Из-за стойки смотрел на нас краснорожий, с черной бородой, трактирщик Пробор посередине, кудрявые волосы блестели от помады.
- Это сын, должно быть, - сказал мне Шаляпин. - А трактирщик-старик, видно, помер.
Расстегаи - горячие, масленые, с рыбой - были действительно замечательные. Половой подал водку.
- Может, вам анисовой аль березовой? - крикнул нам из-за стойки трактирщик.
- Давай березовой, - в тон ему отозвался Шаляпин. - А ты не сын ли будешь Петра Гаврилова?
- Сын. А вы что - отца знали? Трактирщик, выйдя из-за стойки, подошел к нам.
- Присядь, - сказал Шаляпин.
- Илюшка! - крикнул хозяин. - Ну-ка, подай тешку балыковую. Гости хорошие. А вы ярославские али как?
- Был ярославский, а теперь в Москве живу, - ответил Шаляпин.
- А при каком деле? - спросил трактирщик.
- Дровами торгую.
- Так-так. Чего не, дело хорошее. Бывали, значит, при отце?.. Трактирщик как-то хитро и испытующе посмотрел на нас.
- Так, так... У меня третьеводни какое дело вышло. Тоже пришли молодцы этакие, одеты по-богатому. Пили, вот пили. Такой разгул завели. Вдруг полиция - да сколько! - прямо на пароходе причалили и всех их забрали. Самые что ни на есть мошенники. Вот которые в карты по пароходам обыгрывают. Один все-таки убежал. Говорят, главный... Вот, покушайте-ка тешечки, - сказал трактирщик, - первый сорт.