|
У балкона. Испанки
Леонора и Ампара,
1888-1889
|
|
|
Глава пятая
Партию живописца в сценическом хоре (драматург, композитор, артист, режиссер, художник) и сольный голос, звучащий сокровенно, не стоит сравнивать - разные задачи, но, может, именно вполне реализованный талант Коровина к постановочному сотворчеству помог явиться утонченному, очищенному от малейшей театральности пластическому артистизму «Испанок». И может быть, вместо того чтобы вздыхать о малом в связи с постоянным отвлечением на театр количестве картин Константина Коровина, лучше еще раз подивиться, насколько у больших художников все выходит кстати: Левитан бросил театр - с явным выигрышем для своего личного творчества, Константин Коровин отнюдь не бросил - и тоже с несомненной пользой для своего.
Теперь об особо ценимом Коровиным «как». Сюжетная сторона, по рассказу автора, демонстративно проигнорирована; место действия назначил выдавший ключи от номера портье, выбором героинь озаботился швейцар, художник свободно сосредоточился на живописном, будем говорить прямее - формальном, решении. Решение, спору нет, прекрасное, вот только формально ли оно? В смысле пустоты на месте изъятого из пары «форма и содержание» наисодержательнейшего «что» - пусто ли? Нет же, кощунственно даже помыслить о пустоте «Испанок». Значит в ней, в форме, и остается искать нечто помимо гармоничного сочетания красок и мастерского наложения мазков.
Для обсуждения, какое «что» содержится в картине вместо «что» презираемого и отвергнутого, призовем мудрецов. Троих, как уж положено: Эдгара Дега, Бориса Пастернака, Владимира Набокова. Их отношение к Коровину? Впрямую никакого отношения, разве что родство по исторической эпохе, и то весьма условное, ибо в искусстве у всех этих мастеров эпохи разные. Просто, великие знатоки секретов творчества, глубоко интересовавшиеся проблемой художественной формы, много думавшие в этом направлении, умевшие высказать свою мысль, творчеством веско подтверждавшие свои высказывания.
По старшинству первое слово Дега. Изумительно лаконичный в листе, холсте и суждениях об искусстве, он однажды бросил такой афоризм: «Рисунок не форма, а способ видения ее». Очень емко - «способ видения». Не оригинальный способ изображать, а способность неповторимо видеть, сумма всякого (духовного, профессионального, житейского) персонального опыта - вся личность, весь художник.
Можно спроецировать эту мысль на удивительно цельную и неизъяснимо обаятельную картину Коровина? Слишком общо?
Тогда конкретнее о том, от чего, по мнению мыслившего с европейской четкостью и российской проникновенностью Набокова, зависит «художественное достоинство целого»: «Не от того, что сказано, а от того, как это сказано, от блистательного сочетания маловыразительных частностей». Совсем близко позиции Коровина и его методу.
Однако коль скоро речь идет о форме, о решении, хорошо бы заглянуть поглубже, в основы ее произрастания. Об этом и говорил, сердясь на неких оппонентов, молодой Борис Пастернак: «Вообразили, что искусство - как фонтан, тогда как оно губка... сочли, что оно может быть разложено на средства изобразительности, тогда как оно складывается из органов восприятия» [67, с. 170].
Искусство обусловлено способностью воспринимать, форма («блистательное сочетание маловыразительных частностей») проявляет личный способ видения - убедительно. Ну, теперь попытаемся очертить, из чего и чем сделаны «Испанки»: повышенная чуткость, впечатлительность, уроки трепетной саврасовской любви к живому, поленовская прививка культуры, воодушевляющая мамонтовская энергия и побег в одиночество, на свободу, и «как-то особенно очаровавшая» новизна обстановки, прелесть двух застенчивых девушек - все, что накопилось, наслоилось, выстроилось ступеньками к первой большой высоте.
«Испанки» - первая вершина Константина Коровина, пересчитать у него вещи подобного уровня хватит пальцев одной руки. Немного...
Один художник, одна личность, одна человеческая жизнь и несколько восхождений к высочайшим высотам искусства - редкостное изобилие!
Но после пика всегда спуск, в искусстве это тяжело, тяжелее, чем подниматься. Коровин знал цену своим «Испанкам», даже представить больно момент, когда он ощутил, что подъем закончился.
Когда пришло чувство неизбежной после взлета опустошенности? Во всяком случае, не тотчас по возвращении в Москву, где Коровина ожидал приятнейший сюрприз: на осенней выставке в Обществе любителей художеств его работы удостоились сразу двух премий. Вторую (первой не было) по разделу жанра Коровин получил за «Чайный стол», третью (первой вновь не было, вторую взял Левитан) - за пейзаж «Золотая осень». Среди портретов наиболее достойным произведением была признана «Девочка с персиками» Серова.
Выделив холсты Серова, Коровина и Левитана, жюри Общества продемонстрировало отменный вкус, вообще конкурсы «на Дмитровке» имели в московской художественной среде высокую репутацию. А для Коровина в этих наградах дополнительная цена: он не забыл, как шесть лет назад господа из Общества любителей попросили снять с экспозиции его «Хористку». Замечательный реванш.
Следующая страница...
|
