Биография
Жизнь
мастера

Галерея
Картины
художника

Воспоминания
Отзывы и очерки
о художнике

Рассказы
Рассказы
К.Коровина

Поездки
Где он
был

О Шаляпине
К.А.Коровин и
Ф.И.Шаляпин

Фотографии
Прижизненные
фотографии


"Константин Коровин"   Книга В.М.Домитеевой о жизни и творчестве художника

  
   

Содержание:

Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII
Глава IX
Глава X
Глава XI
Глава XII
Глава XIII
Глава XIV
» Стр.1
» Стр.2
» Стр.3
» Стр.4
» Стр.5
» Стр.6
» Стр.7
Глава XV
Эпилог

   


Испанки
У балкона. Испанки
Леонора и Ампара,
1888-1889




Глава четырнадцатая

Человек вырастает, обучаясь. Ему советуют, дают, показывают, а он берет. Или не берет. В общем, выбирает. Сергей Коровин выбрал путь прямой, несгибаемый как железный посох. Константин Коровин пошел по дороге, обтекавшей бесконечные камни и камушки ласковым гибким ручьем. Кому проще было идти? (Практика свидетельствует, что в обычных, ежедневных, не говоря об острых, ситуациях с наибольшим трудом дается именно мягкая улыбка, тактичная деликатность.) Один хотел добраться до сути весьма несовершенной жизни, другой был ее «знатоком и вкусителем». Кто из них лучше понял смысл бытия и смысл искусства? Оба. Константин собрал оставшиеся работы, на тех, что без подписи, своей рукой удостоверил авторство Сергея Коровина. Один из этюдов брата всегда висел в его мастерской. Комаровская рассказывает, что в этюде были изображены рассвет, река и на плоту старик, который крестится на зарозовевший восток («безысходной грустью веяло от этого безлюдья, от одиноко стоящей на плоту фигуры»), и что Серов перед этим холстом проговорил однажды: «Нам с тобой, Костя, так не написать». «Бедный Сережа, - повторял Константин. - Умереть непризнанным, владея таким даром!»

Среди последних работ Сергея Коровина несколько эскизных вариантов композиции «Похороны»: похороны вблизи, через крупно взятые крестьянские спины; похороны издали, с толпой деревенского погребального шествия; похороны сверху, сквозь кроны окружающих могилу деревьев. На ту же тему рисунок, завершающий серию иллюстраций к «Шинели». Он отличается от предыдущих. Сцены жизни Акакия Акакиевича (его рождение в нищей каморке, жалкая писарская служба в департаменте, где «молодые чиновники смеялись и острились над ним», где его грозно распекало «важное лицо») как бы высвечивются из фона, почти сплошь заштрихованного черным шершавым углем, а финальный лист оканчивает сумрачную тревожную повесть чистотой и белизной. Широкое поле, едва выступает край заметенного снегом холмика, торчит верхушка косо вбитого креста, легкими черточками улетает птичья стая. Прозрачная пустота. «Исчезло и скрылось его существо...». Но ведь не бессловесный бедняга Башмачкин, а гордец Сергей Коровин, не мизерный запуганный чиновник - художник! Стало быть, не «исчезло», хотя «скрылось» и впрямь довольно основательно. О том мире художника, который остается, говорить сложнее, чем о разнообразных биографических событиях. Мало что можно добавить к словам самого Константина Коровина про его «краски радости» и «праздники для глаз». Чуть подробнее индивидуальное мироздание проявляется в натюрмортах, маленьких авторских моделях собственного космоса, поющего сада души (выражение Коровина - «розы поют»). У каждого цветка своя партия, у каждого предмета свой мотив в общей песни, не стоит пытаться расслышать ее по нотам, все от зрителя, от памяти его чувств, от опыта его переживаний.

Кого-то увлечет в поток счастливых воспоминаний полдень, южное солнце и мягкое свечение матовых розовых бутонов. Кому-то внутренний слух позволит различить сложную оркестровку темного полированного серебра, искристой сахарной россыпи и звонкого оранжево-апельсинного удара - увертюру перед явлением торжественных бархатно-красных роз; а кто-то перед этим же натюрмортом сильнее отзовется на дуэт высокого гордого букета с маленьким круглым пучком мшисто влажных, волнующе нежных фиалок. Чье-то внимание остановит соседство живых и бумажных роз и то, что вместо привычного умаления искусственных цветов Коровин завязывает многозвучный диалог между созданиями природы и произведениями наивного рыночного творчества, образчики которого он охапками скупал на весенних вербных базарах. У кого-то сердце откроется навстречу розам, стоящим на парапете террасы, сияющим в голубой бесконечности моря и неба. Кто-то метафорически прочтет большой натюрморт из фруктов, хрусталя, золоченой вазы, фигурного расписного фарфора как образ всей красоты жизни, увенчанной гирляндой роз... Как угодно. Всякое искреннее отзывчивое чувство будет право. Подобная поэтическая многозначность словно бы спорит с «учительной» традицией русского искусства, но и учить можно по-разному.

В ходе постоянных философских размышлений о том, почему же несмотря на несметные богатства накопленной за века мудрости человек не оставляет прискорбных наклонностей к порокам, в XVIII столетии возникла ясная и разумная идея: человек просто не знает (или все время забывает), что от природы он добрый сын, нежный муж, верный друг, честный труженик и достойный гражданин, но если ему непрестанно говорить и показывать, какой он в чистом своем естестве прекрасный, то он таким высоконравственным и станет. От трактатов Руссо до требовательных государственных заказов на положительного героя протянулась длиннейшая вереница чистейших «идеальных» образов. И что же? К сожалению, все то же. Лирики, среди них и Коровин, предлагают иной путь, путь сильных заразительных чувств. Посмотрит, скажем, человек на коровинские «Розы», в душе его тоже зазвучат коровинские аккорды, и хотя бы на эти минуты он (хочется верить) отрешится от тяги ко злу. Так, может, понемногу и привыкнет. «Мир будет счастлив только тогда, - говорил Роден, - когда все люди станут художниками». Наверное, не скоро. Пока лишь у артистов есть возможность собственной волей творить и умножать редкие человеческие радости. В жизни часто даже заслуженные праздники приходится отменять.
Следующая страница...



   » 

  "Коровин - удивительный, прирожденный стилист. То, что мерещилось Куинджи, то удалось Коровину. Не хуже японцев и вовсе
не подражая японцам, с удивительным остроумием, с удивительным пониманием сокращает он средства выражения до
минимума и тем самым достигает такой силы, такой определенности, каких не найти, пожалуй, и на Западе." (А.Н.Бенуа)



Художник Константин Алексеевич Коровин. Картины, биография, книги, живопись, фотографии


Rambler's Top100