Конст.Коровин, 1930-е

Вдруг в передней раздался смех. Кто-то пришел. Слышим голос Татьяны Федоровны:
- Откуда вы, Иван Иванович? Как я рада! Я думала, что вы пропали…
- Умираю, умираю, - отвечал мужской голос. - По убеждению, все по убеждению. Земский врач, вот оно что, под Архангельском, тощища, запил, ей-богу, запил.
В комнату с хозяйкой вошел рослый блондин, доктор Иван Иванович. За ними другой, заспанный мрачный человек.
- Это приятель мой, позвольте представить. Прозвище - Утюг.
- Гаудеамус, - сказал нам доктор. - И я когда-то жил здесь, в этом раю, у ангела-хранителя Татьяны Федоровны. Господи, вот вы у меня где зaceли.
Доктор говорил, ударяя себя в грудь. Татьяна Федоровна смеялась.
- А где рыбы-то? - вдруг спросил доктор приятеля. Утюг бросился в коридор и принес рогожный кулек.
- Двинские стерляди вам, Татьяна Федоровна.
Доктор стал вытаскивать из кулька замерзших больших стерлядей.
- Иван Иванович, а вы не женились? - внезапно спросила его хозяйка.
Иван Иванович прямо так и сел.
- Нет, - сказал он. - Но зато мы с Утюгом чуть не спились.
- Ничего, - ответил хриплым голосом Утюг. - Не сопьемся...
- А где же масло? - спросил доктор. - Я масло вам, Татьяна Федоровна, привез, холмогорское.
Утюг тащил мешок.
Мрачный человек Утюг, маленького роста, коренастый, ходил как-то сами вперед, а ноги где-то сзади. Он больше всех хлопотал за обедом. Зажгли лампу под розовым абажуром. Комната осветилась, и как-то радостно было.
- До чего я вас люблю, Татьяна Федоровна, - говорил доктор. - До того... Прямо вот... Эх, давайте, друзья, запоем. Вали, начинай.

Проведемте, друзья,
Эту ночь веселей,
Пусть студентов семья
Соберется тесней.

Потом как-то особенно пела Татьяна Федоровна:

Святой Татьяны день
Душой своей примите.
Во братстве скованный,
Он истину найдет.
И истину любя.
Народу вы служите,
И к свету разума
Счастливый мир придет...

- Истина, истина... А я вот за истину в одиночке сидел... Сослан >ыл... - сказал, выпив водки, мрачный Утюг.
- Как? За что?
- За митральезу... Вот за что.
- Как митральезу?.. За какую? Что за ерунда? Скажите почему?
- Был я студентом. И была у меня любовь. Вот на Татьяну Федоровну похожа... Красота. И-их, и любил я ее... Ну, что говорить... Раз в Татьянин день я с друзьями загулял. Пели, пили, вот как сейчас... На бульваре, на Тверском, студенты друзья меня спрашивают: «А куда же ты митральезу девал?» А студентов было много, и, должно быть, среди них был переодетый шпик. Я просто и ответил: «Дома осталась».
- Ну и что же?
- А вот... Татьяна Федоровна немного картавит, «р» не выговаривает... Это так идет к ней... А моя говорила так скоро, ну, как стреляет. Ее еще отец «митральезой» прозвал. Ну, у меня обыск... Где митральеза? Ищут... Что делается, сказать невозможно... Я на мою показываю: «Вот митральеза». Не верят. Посадили. Правда, не долго сидел. Сослали. Будто бы потом и верно у кого-то нашли митральезу... Понравилось мне на севере... Там и остался. Митральеза ко мне приехала. Натальей звали... Милая Наталья...
И Утюг мрачно выпил водки.
Студенты запели:

Полно, брат молодец,
Ты ведь не девица,
Пей, гуляй, тоска пройдет...

Не верю, ничему не верю, - говорил мрачный Утюг. - Не верю в истину в справедливость. Ни в какие передовые слова. Все ерунда... Есть только совесть...
- А где же ваша митральеза теперь?
- Нигде, - мрачно ответил Утюг. И добавил:- Ну довольно.
Утюг запел:

Коперник целый век трудился,
Чтоб доказать земли вращенье.
Дурак, зачем он не напился,
Тогда бы не было сомненья.

Во всем оккультика виновата, - сказал вдруг, подняв палец, Утюг.
- Ну, довольно тебе, - остановил его доктор. И встал. - Господа, - сказал он. - Позвольте мне сказать вам очень серьезное. Вы студенты, и все вы юны. В вас еще машина жизни цела, не истрепалась. И колеса, зубцы... новы и целы. У вас душа еще светлая... Вы поймете... И вот я прошу вас, умоляю, уговорите Татьяну Федоровну, Татьяну нашу, которую мы празднуем...
Татьяна Федоровна встала и опустила гитару, побледнев.
- Прошу вас, уговорите ее выйти за меня замуж...
- Идите за него замуж, Татьяна Федоровна, идите! - хором кричали мы все.
- Ага, ага, я прав, - сказал Утюг. - Начинается судьба, оккультика то есть... Татьяна - есть красота, высота. Встать! - закричал он вдруг.