"Константин Коровин". Монография Раисы Ивановны Власовой. Коровин в живописи и театре

Нежную любовь к оригинальным памятникам народного прикладного искусства навсегда сохранил Коровин. Много позднее, работая над оформлением оперы Дж. Пуччини «Мадам Баттерфлай», он с удовлетворением сообщал директору императорских театров В.А.Теляковскому, что «купил старинные пуговицы , а также 2 кимоно для Баттерфлай и для хора, по образцам которого сделают другие». Уже на склоне лет художник растроганно вспоминал о «Псковитянке» и о том, как хорошо выглядел Шаляпин - Грозный в тяжелой кольчуге из кованого серебра, купленной у старшины хевсур на Кавказе. Подобные примеры не единичны, хотя, конечно, следует помнить, что Коровин в своей театральной практике обычно более творчески обращался с используемыми источниками.

Монография   Р.И.Власовой   Живопись - 2 - 3 - 4   5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11    12 - 13 - 14 - 15 - 16   17 - 18 - 19 - 20 - 21   22 - 23 - 24 - 25 - 26   Театр - 2 - 3 - 4 - 5 - 6   7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12   13 - 14 - 15 - 16 - 17

Многое в воспитании серьезного отношения к творческой работе для театра дали Коровину его друзья - Серов, Шаляпин и другие. И хотя участие Левитана в театральном искусстве было эпизодическим, однако его высокотребовательное отношение к своему искусству было своеобразным камертоном для труда остальных художников.
Огромное значение в выработке широкого культурного диапазона Коровина-декоратора сыграл насыщенный, серьезный и высокохудожественный репертуар мамонтовской оперы. Вначале в нем преобладали произведения западноевропейских композиторов, но в 1890-х годах театр смог осуществлять и свою эстетическую программу - основное место там стали занимать оперы русских композиторов: А.С.Даргомыжского, М.П.Мусоргского, особенно Н.А.Римского-Корсакова.
Коровин пришел в Частную оперу Мамонтова новичком, не имея никакого понятия о технике театрально-декорационной живописи. «Забавно, - вспоминал он, - что когда я шел в мастерскую писать декорацию, то думал, как-то я буду по лестнице писать на такой высоте, предполагая, что писать так же придется как картину, на мольберте, но удивился остроумию: холст лежал прибитый и загрунтованный на полу. Оказалось, что декорации писать до того интересно, что не хотелось бросать работу все время. Но декорации так велики, и требуется большая физическая сила, чтобы их писать».
В мамонтовском театре художник ознакомился со спецификой театральной живописи. Он много работал как художник-исполнитель и приобрел высокий профессионализм. Так, в 1885 году Коровин по эскизам В.М.Васнецова написал для «Снегурочки» «Берендеев посад», в декабре того же года - декорации к IV акту «Кармен» по эскизам И.С.Остроухова (декорацию I акта писал В.А.Симов). Многому научился он, оформляя в 1898 году «Хованщину» М.П.Мусоргского по эскизам большого знатока русской старины А.М.Васнецова (в работе принимал участие и С.В.Малютин). Не менее важной для Коровина была совместная работа с В.Д.Поленовым над классической оперой К.В.Глюка «Орфей» (1891). Последняя постановка требовала от коллектива театра особенно полного согласования музыки, артистического исполнения и оформления.
Первый (1885-й) год работы Коровина у Мамонтова уже был для него и хорошей школой, серьезным испытанием и своего рода победой. Мы уже упоминали о «Берендеевом посаде» в «Снегурочке», исполненном Коровиным по эскизам В.М.Васнецова, и самостоятельном оформлении им «Аиды» Дж. Верди. Отметим здесь, что мамонтовская опера завоевала право гражданства в большой мере в связи с успехом этой оперы. Осенью 1888 года пошли в декорациях Коровина оперы «Линда из Шамунп» Г.Доницетти и «Лакме» Л.Делиба, а к 22 декабря того же года художник закончил работу над декорациями ко II, III и IV актам «Кармен» Ж.Бизе по эскизам И.С.Остроухова.
Коровин прошел с мамонтовской оперой, в сущности, весь ее трудный путь, усеянный, как известно, не одними цветами. Ведь начинание Мамонтова долгое время расценивалось в прессе как прихоть богатого промышленника. «Русалка» (1885) -первый спектакль Русской частной оперы - дала, правда, полные сборы, но отношение к ней публики было очень прохладное, а декорации и костюмы даже подверглись осмеянию прессы. Еще хуже дело обстояло с «Фаустом» III.Гуно и «Виндзорскими проказницами» О.Николаи. В публике откровенно смеялись над Маргаритой, которая пела без традиционного белокурого парика, над Мефистофелем, появившемся в малинового цвета плюшевом колете и средневековой шляпе с алым пером.
Большой успех, наконец пришедший в мамонтовский театр с появлением в нем Ф.И.Шаляпина, был подготовлен и упрочен усилиями всей труппы. Коровин, через руки которого прошло значительное количество постановок, также принес частной опере немалую долю ее славы. Для самого же художника этот взрастивший его труд лег в основу дальнейшей работы - уже в императорских театрах.

Живопись Коровина. Глава 6

Осенью 1892 года Коровин снова едет во Францию. Он возлагает большие надежды на эту поездку. Почувствовав ее необходимость, художник даже бросает уже начатую совместную с Серовым работу над портретом Александра III с семьей.
Порой в Париже его съедала тоска но родине. В письме Л.М.Васнецову он делится своими впечатлениями о поездке в Версаль и трогательно добавляет: «В Версале мне понравились сады и парки, но что мне показалось так отрадно, так это то, что напоминает Россию, - трава и некоторые деревья». В том же письме художник умоляет своего приятеля приехать в Париж, «разбить» его одиночество. Не щадя красок, расписывает он прелести парижской жизни, где и мастерские недороги, и краски и материалы гораздо дешевле, чем в России, и языку можно учиться... лишь бы не быть одному в чужом городе. И все же художник задерживается во Франции на полтора года. Он начинает брать уроки французского языка, обзаводится своей мастерской, адрес которой в зависимости от обстоятельств ему приходилось часто менять, и начинает выставляться на парижских выставках.
Короткие известия друзей Коровина о его жизни в Париже и письма на родину его самого - это первые фактические, хотя уже несколько запоздалые документальные свидетельства о творческом горении художника, о его неудовлетворенности, сомнениях и жажде нового. «То восторги, то уныние, - сообщал В.Д.Поленов жене сведения, полученные из парижских писем Коровина художнику Д.А.Щербиновскому, с которым тот время от времени делился впечатлениями о поездке, - то он богач, то он нищий, то он работает в большой мастерской, то на чердаке». Через месяц тот же Щербиновский писал Е.Д.Поленовой, что Коровин с горячностью работает, но что многое сделанное его не удовлетворяет. «Душою болен, - пишет Щербиновский, - жалуется на свою живопись».
По приезде во Францию Коровин несколько растерялся. За живописью он проводил немного времени, больше смотрел, думал и учился.

следующая страница...