Биография
Жизнь
мастера

Галерея
Картины
художника

Воспоминания
Отзывы и очерки
о художнике

Рассказы
Рассказы
К.Коровина

Поездки
Где он
был

О Шаляпине
К.А.Коровин и
Ф.И.Шаляпин

Фотографии
Прижизненные
фотографии


"Константин Коровин". Монография Раисы Ивановны Власовой. Коровин в живописи и театре

Как будто Коровин идет здесь во многом еще старыми путями. Он по-прежнему сосредоточивает внимание зрителя на фигуре натурщицы и тем, что пишет ее тщательнее, чем все остальное, и тем, что помещает ее в центре холста, и тем, что выделяет ее светом. Но все же роли основных «исполнителей» в этюде меняются. Не человек здесь интересует художника - не случайно, что натура повернута спиной к зрителю. Да и не случайна, в сущности, изрядная банальность сюжета в этих работах - досадные отзвуки влияния парижского Салона - и полная незаинтересованность Коровина в отборе сюжетного мотива. Для него все подобные этюды были прежде всего экспериментом, творческой лабораторией.


  Монография
  Р.И.Власовой


  Живопись - 2 - 3 - 4
  5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 
  12 - 13 - 14 - 15 - 16
  17 - 18 - 19 - 20 - 21
  22 - 23 - 24 - 25 - 26

  Театр - 2 - 3 - 4 - 5 - 6
  7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12
  13 - 14 - 15 - 16 - 17


В то же время это не был узкий эмпиризм. Пожалуй, именно тогда в Париже творческая инициатива художника приобрела ту активность, которая присуща не только подлинно талантливому, но и развитому искусству. Оставаясь верным натуре, Коровин стремился преодолеть ограничивающую и безусловную от нее зависимость. Пути живописного объединения в «Мальвах» были определены, главным образом, логикой пленерной живописи, воздушная дымка служила там главным основанием для объединения цвета. В «Парижском кафе» еще оставалась верность той системе пленерной живописи, которая была характерна для России в 1880-е годы. Но здесь свобода, непринужденность и целостность живописи достигались и с помощью чисто живописной логики, живописного расчета. Этюд «В мастерской художника» - следующий, более решительный шаг в раскрепощении живописных возможностей мастера.
В парижских этюдах Коровин достиг живописной законченности произведения при отсутствии той «доделанности», которая была традицией у передвижников. «Диаз и Коро, - раздумывал над парижскими этюдами Коровина художник Н.В.Досекин, - великие лирики пейзажа, конечно, не возбуждают теперь недоумений и порицаний за небрежность их письма в среде сколько-нибудь художественно развитого общества, но пока художник еще не достиг такой грани совершенства - ему ни в коем случае нельзя рассчитывать на признание его со стороны публики».
Коровин действительно для многих оставался тогда непонятным. Вновь, как это было когда-то в пору создания «Хористки», художник чувствовал себя одиноким. Весьма симптоматично, что с конца 1880-х годов намечается охлаждение в его дружбе с Поленовым. Хорошие отношения у них сохранятся вплоть до отъезда Коровина из России в 1923 году, но почти сыновняя его близость к Поленову, как это было в 1880-х годах, постепенно исчезнет. В новом имении Поленова, в Бехове, где тот начиная с 1890 года проводил каждое лето, Коровин бывал уже редко. Сокращается и их переписка. Характерно, что сведения о жизни Коровина за границей в 1892- 1893 годах Поленов получал через третьих лиц. И в 1890-х годах Поленов следил за творческим развитием Коровина, но он, очевидно, уже начал понимать, что Коровин не оправдает его надежд в станковой живописи, что работа над картиной, как понимал ее сам Поленов, все меньше интересует его ученика. С горечью он писал жене: «Как обидно, что Коровин... вздором занимается, а не пишет картину; жаль за его огромный талант, который так и не выразится в чем-нибудь крупном».
Не только Поленов - в 1890-х годах многие старшие передвижники стали относиться к искусству Коровина все более настороженно. Привезенные им из-за границы работы еще более обострили эту настороженность. Парижские этюды художника были встречены в России просто в штыки. «К.А.Коровин, очевидно, исключительно интересуется техникой или даже только одной известной манерой письма, - негодовал сторонник передвижников В.Михеев, - ив очень недурной, обнаруживающей несомненный талант «Карменсите», и в совершенно неудачной, неизящной, грязно написанной «Мастерской» молодой художник является безусловным рабом не совсем оригинальной, но более знакомой Западу, чем нам, манеры письма. Мы боимся: К.А.Коровин идет по скользкому наклону условности, ведущей прямо к живописному уродству...»
Несколькими годами позже с резкой критикой искусства Коровина выступил и В.В.Стасов: «Можно и должно было бы также с почетом и симпатией упомянуть о портретах и этюдах К.Коровина, но этот талантливый художник чересчур офранцузился и все менее и менее становится способен интересовать индивидуальным, самостоятельным искусством. Он слишком раб других. У него, кроме внешнего мастерства, ничего нет».
Понятна горячность Стасова, как всегда верного себе и страстно отстаивавшего чистоту национального реалистического искусства. Но оценка его верна лишь частично. Парижские этюды действительно обнаруживают точки соприкосновения с импрессионистическим искусством и, в частности, с французским. Но они вовсе не лежат в области техники, манеры живописи, как об этом писал Михеев. В этом отношении не лишено интереса суждение Н.Досекина - одного из первых русских художников, интересовавшихся теорией цветового построения картин французских импрессионистов. «О Коровине не раз уже высказывалось мнение, будто бы живопись его - подражание новейшим французским импрессионистам , но «если мы внимательнее посмотрим на те стороны, где художник выражал свои индивидуальные особенности, то увидим, что сближение это несколько поверхностно. Колорит, гармония тонов, именно те стороны, которые г. Коровин берет за основу своих произведений, весьма резко сличаются от современного французского импрессионизма. Этот последний […] характеризуется светом и довольно яркой гаммой красок. Живопись же г. Коровина отличается темной, едва окрашенной гаммой, которая вставляет его исключительную особенность». Думается, что Досекин во многом прав. Коровин поехал во Францию потому, что именно там ему легче было найти опору для своих новых поисков. На протяжении всего своего творческого пути, вбирая все близкое ему в искусстве прошлого и современности, он оставался оригинальным национальным живописцем. Его ограждали от подражания не только самобытный талант, но и патриотическое чувство долга перед национальным искусством. Следует вспомнить весьма примечательную в этом отношении беседу Коровина с его друзьями В.А.Серовым и С.В.Малютиным, записанную В.В.Переплетчиковым спустя год после возвращения художника из Парижа. «Как наша природа по тону, по деталям, - рассуждали они, - непохожа на иностранную, так и живопись сильно разнится от французской».
Конечный результат творческих сдвигов, переживаемых Коровиным в 1892-1893 годах во Франции, был еще неясен ему самому. И это, очевидно, основная причина его творческого смятения. На первый взгляд сюжет показаться, что Коровин как будто ограничивал себя формальными тисками. Не случайно многие из этюдов были написаны им в мастерской. Ведь в Париже он мало занимался пейзажем и работал главным образом над случайной темой. На самом деле художник мучительно искал целостного решения образно-эмоциональных задач средствами собственно живописи. Как мы увидим, эти поиски имели самые серьезные основания.

следующая страница...



   » 

  "Краски и формы в своих сочетаниях дают гармонию красоты - освещение. Краски могут быть праздником глаза, как музыка - праздник слуха души.
Глаза говорят вашей душе радость, наслаждение, краски, аккорды цветов, форм. Вот эту-то задачу я и поставил себе в декоративной живописи
театра, балета и оперы. Мне хотелось, чтобы глаз зрителя тоже бы эстетически наслаждался, как ухо души - музыкой." (Коровин К.А.)



Художник Константин Алексеевич Коровин. Картины, биография, книги, живопись, фотографии


Rambler's Top100