"Константин Коровин". Монография Раисы Ивановны Власовой. Коровин в живописи и театре

Весна 1914 года для Большого театра была тяжелым временем. Второго мая в Малом театре, где был размещен декорационный склад Большого и Малого императорских театров, вспыхнул грандиозный пожар, уничтоживший большинство хранившихся там декораций, в том числе и коровинских. Сгорели почти все декорации балетов, шедших в этом сезоне, и большая часть декораций опер. Сильно пострадали «Демон», «Иван Сусанин», от «Садко» осталась лишь арка площади в Новгороде, от «Евгения Онегина» - одно дерево, «Корсар» также основательно обветшал. Из коровинских декораций остались лишь «Эсмеральда», «Золотая рыбка», «Богема»: во время пожара они находились на сцене. Посчастливилось «Руслану». Он уцелел почти весь. «Погибло все мое творчество за последние 15 лет, - сокрушался Коровин, - все то, чем я жил». Среди множества сочувственных писем, которые получил Коровин из России и заграницы, особенно трогательным было письмо его учеников Московского училища живописи, ваяния и зодчества. «Дорогой Константин Алексеевич, - писали они, - скорбим о разрушенных хороших сказках, о тяжелой утрате цветов, светлых декоративных образов нам родного и близкого вашего творчества. Не объяты же тоскливым, будничным смятением и верим в золотой восторг и радость, какие и впредь увидим в ваших чудных декорациях. Ваши ученики: А.Аржеников, Ив. Смирнов, Григорьев, Н.Ширков, Крайнов, А.Потаповский, Рыбаков, Кичигин, Демидов».

Монография   Р.И.Власовой   Живопись - 2 - 3 - 4   5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11    12 - 13 - 14 - 15 - 16   17 - 18 - 19 - 20 - 21   22 - 23 - 24 - 25 - 26   Театр - 2 - 3 - 4 - 5 - 6   7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12   13 - 14 - 15 - 16 - 17

И Коровин действительно не пал духом. Уже за летние месяцы этого года были исправлены и дополнены декорации к операм «Иван Сусанин». «Демон», «Руслан и Людмила» и балету «Шубертиана», написаны новые декорации к «Евгению Онегину», осенью 1914 года заново оформлен «Конек-горбунок», а зимой восстановлен «Корсар», включая костюмы и бутафорию. Так ценою напряженнейшего труда самого Коровина и всего коллектива его мастерской заживлялись раны, нанесенные театру пожаром. Поистине достойно удивления, как за предельно короткие сроки возвращались к жизни на огромной сцене Большого театра коровинские творения.
Всегда умея сохранить свое индивидуальное творческое лицо при подчинении искусства замыслу композитора, Коровин в области театрально-декорационной живописи продолжал оставаться художником-реалистом. Нараставшая декоративность его станковых произведений оказывалась более естественной на огромных просторах театральных холстов. И второе десятилетие XX века в театральной деятельности Коровина было временем творческого расцвета. Счет коровинских шедевров увеличивался, и каждая творческая удача была рождением оригинального художественного решения. Красочная «Снегурочка», с ее ароматом русских пейзажей, и совсем иная, гротескная, пестрящая лубково-аляповатыми красками «Сказка о царе Салтане» (1913, Большой театр), талантливая хореографическая интерпретация сказки Шарля Перро «Спящая красавица» (ее оформление было выдержано в строгих традициях французского классицизма) и, наконец, «Богема» Пуччини (1914, Большой театр), где единственный раз художнику удалось воссоздать на сцене полюбившийся ему образ Парижа, - все эти работы свидетельствуют о реалистическом методе Коровина, о его чудесном даре «перевоплощения».
В первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции Коровин по-прежнему интенсивно работал в театре. Правда, в Петрограде его участие в театральном мире приняло еще более эпизодический характер, чем прежде, но в московском Большом театре он продолжал занимать ведущее место вплоть до 1923 года, то есть до своего отъезда из России. В 1917 году, например, из двадцати спектаклей, шедших в театре, четырнадцать было оформлено Коровиным, а в 1918 году из шести прибавившихся к ним пять принадлежали также Коровину. В 1919 году все три включенные в репертуар театра постановки были вновь оформлены им.
В числе последних театральных работ, исполненных Коровиным в России, были две оперы Римского-Корсакова - «Кощей Бессмертный», поставленный в Большом театре в начале 1917 года, и «Млада», премьера которой состоялась в Театре оперы и балета в Петрограде 29 сентября 1923 года.
Традиция Коровина - театрального художника нашла свою дальнейшую жизнь в советском театре. Больше того, из всего богатейшего театрально-декорационного искусства, которое оставило нам русское наследие, она, по сути дела, единственная, которая сопровождала все развитие живописного направления в музыкальном театре. И сейчас эта замечательная традиция не теряет своей силы, хотя и проявляется все больше в опосредованной форме. Наиболее последовательно и глубоко она продолжается в творчестве одного из ведущих мастеров советского театрально-декорационного искусства - С.Б.Вирсаладзе.

Коровин в театре. Глава пятая

В 1923 году, вслед за Шаляпиным, Коровин выехал с семьей за границу; вначале предполагалось, что ненадолго - для устройства персональной выставки и лечения сына. Он мечтал о возвращении на родину все время, поначалу горячо протестовал против наименования «эмигрант»: ведь он получил разрешение от Советского правительства на выезд, но время шло, и с каждым годом в чужой стране ему было все труднее разобраться в переменах на родине - Коровин остался в Париже.
Примерно до начала 1930 года творческая жизнь художника во Франции была довольно активна. Он также совмещал работу в области станковой и театрально-декорационной живописи. Мы мало знаем об этих работах. Судя по тем немногим произведениям, которые доступны в настоящее время для обозрения, верность руки еще долго не изменяла художнику.
По-прежнему виртуозно, например, написан весь в ночных огнях поблескивающий от только что прошедшего дождя «Париж» 1936 года (Государственная Третьяковская галерея). О сохранении Коровиным мастерства свидетельствует и И.Е.Репин. В своем письме Коровину от 3 августа 1930 года он восторженно пишет: «Дорогой Константин Алексеевич. Все время, вот уже целая неделя, я так восхищен Вашей картиной - спасибо Леви, который доставил мне это удовольствие! - Какой-то южный город ползет на большую гору. Но это чудо! Браво, маэстро! Браво! Чудо какие краски! Я ставлю бог знает что, если у кого найдутся такие краски!!»
В Париже в какой-то мере менялись манера письма Коровина и колорит его картин. В 1930-х годах художник предпочитал более яркие контрастные сочетания, которые подчас приобретали необычные для него резкие интонации. По-видимому, художник сохранял «снайперскую» точность в оркестровке холста. Однако эта точность часто принимала какой-то механический характер, напоминая порой ремесленнически чистый, но не оплодотворенный творческой любовью и вдохновением труд. Коровин стал работать более открытым цветом, со значительно большим участием холодных голубых и зеленых красок. С другой стороны, тускло-серый колорит, которым отличается пейзаж «Париж. Сен-Дени» (1930-е гг., Ярославо-Ростовский историко-архитектурный художественный музей-заповедник), был бы невозможен в прежних холстах художника.

следующая страница...