"Константин Коровин". Монография Раисы Ивановны Власовой. Коровин в живописи и театре

Исходными материалами театрально-декорационного искусства Коровина были не литературные источники, а живые наблюдения, будь то жизнь человека, будь то природа, будь то произведение искусства. Каждый раз, готовя оформление какой-либо постановки, он старался строить ее на этюдном материале. Он ездил на Кавказ, работая над «Демоном», в Париж - оформляя оперу Дж.Пуччини «Богема», балеты «Дочь Гудулы» и «Спящая красавица», в Испанию - создавая декорации к балету «Дон-Кихот», колесил по всей средней полосе и Северу России, собирая материал для спектаклей на русские темы. Там, где не хватало этюдного материала, помогала безукоризненная память Коровина и его богатое воображение. Но во всех случаях он не отрывался от действительности. «Вряд ли мне мог бы удасться «Дон-Кихот», - говорил художник, - если бы я не поехал в Испанию. Никакая литература, никакая живопись не могла бы мне дать ощущения колорита этой страны, одновременно и мрачной и знойной».

Монография   Р.И.Власовой   Живопись - 2 - 3 - 4   5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11    12 - 13 - 14 - 15 - 16   17 - 18 - 19 - 20 - 21   22 - 23 - 24 - 25 - 26   Театр - 2 - 3 - 4 - 5 - 6   7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12   13 - 14 - 15 - 16 - 17

Эта близость к натуре помогала Коровину, как и в станковом искусстве, уберечься от разлагающих влияний модернизма и формализма. В этом отношении художник более последователен, чем многие его театральные коллеги и даже чем А.Я.Головин, в творчестве которого прослеживаются черты модернистской стилизации.
Но не только сама по себе близость к натуре определяет специфику коровинского театрально-декорационного искусства. Коровин умел ее, в соответствии с музыкальным строем постановки, переосмыслить, создать образ спектакля, его изобразительный «текст». В театре, в живых связях с великой музыкальной культурой Коровин был блистателен как живописец и мудр как большой художник. Он был прост, естествен, глубок и чуток в выражении авторского замысла спектакля. Стремясь прежде всего к эмоционально-образному осмыслению замысла балета или оперы, Коровин никогда не был педантически точным в передаче исторической обстановки. Готовя оформление оперы А.П.Бородина «Князь Игорь» (1909, Мариинский театр), он так пояснял пути воссоздания им эпохи: «Я представляю себе эту эпоху именно в таких тонах и штрихах, в каких я ее изобразил в моих декорациях и костюмах. Это - моя фантазия. Возможно, что она родилась под впечатлением какого-нибудь виденного старинного рисунка на древнем ларце, на старом орнаменте, сам не знаю откуда». Наибольшей исторической конкретности Коровин придерживался в оформлении исторических спектаклей, что объясняется опять-таки умением художника строить свой замысел, исходя из характера постановки. Исторически достоверны высокие деревянные жилища XVII века с высоко посаженными, неровно вырубленными окнами в декорациях к «Хованщине» («Стрелецкая слобода»), вид Кремля там же, деревянный скит в опере «Сказание о невидимом граде Китеже». Коровин допускал отклонения от исторической достоверности иной раз сознательно, добиваясь внутренней правды художественного образа, иной раз просто подчиняясь необычайно развитой у него интуиции. Что касается русского эпоса и сказки, которые Коровин так любил изображать на сцене, то здесь торжествовала его изобразительная фантазия. Русская старина в этих случаях воспроизводилась лишь в той мере, в какой она ощущалась в жанре и характере произведения.
Вот, например, декорации III действия оперы «Садко» - «Пристань в Новгороде» (1900). Просторная площадь справа окаймлена синим Волховом, разукрашенным парусниками с диковинными разноцветными парусами. Слева, одно возле другого, разместились городские строения. Вся архитектурная часть эскиза производит впечатление одновременно и реальности и вымысла. В возвышающихся на переднем плане деревянных хоромах с затейливым крытым шатром высокого крыльца угадывается мотив северного народного зодчества, но их произвольные гипертрофированные пропорции, а также помещенные в глубине сцены островерхие башенки, лишь частично отдаленно напоминающие древнерусские, уводят зрителя в область сказки. Центральным архитектурным элементом и в композиционном и в смысловом отношении является здесь крепостная каменная стена с характерным для Древней Руси проемом входа, над которым прикреплена обязательная в старину иконка в деревянном киоте. Напоминая о беленых стенах новгородской архитектуры, эта необходимая для древнерусского города часть его ансамбля уже характеризует обычно исторически конкретные в былине время и место действия. Впечатление реальности определяет и материальная весомость всего изображенного здесь, особенно дерева строений.
В балете-сказке «Конек-горбунок» (1912, Мариинский театр) Коровин еще более вольно интерпретирует русскую старину, хотя и здесь первоисточник - северное деревянное зодчество - ясен. Эскиз I действия, пожалуй, наиболее типичен в этом отношении. Аромат Древней Руси доносят до зрителя бревенчатые крепкие срубы изб, расписные дуги телег и мешки с зерном, продающиеся в ларях шумного базара град-столицы, луковицы церкви слева, барабан которой украшен характерными ребрами кирпичиков, даже само положение города, часто в Древней Руси размещавшегося высоко на холме. Коровин очень искусно перемежает реальное с вымышленным. Гипертрофируя, как в «Садко», пропорции изб, вводя вымышленные трапециевидные сооружения и островерхие башенки, он доносит очарование и теплоту русской сказки. Город на фоне сказочно пышного пейзажа как бы складывается в декорации из веселой мозаики живописных пятен-мазков.
В конце первого десятилетия XX века для театрально-декорационного искусства Коровина наступает пора наивысшего расцвета. Талант художника раскрывается наиболее самобытно, целостно, живопись становится великолепной, фантазия достигает наибольшего размаха.
«Золотой петушок» и «Сказание о невидимом граде Китеже», «Снегурочка» и «Сказка о царе Салтане» Н.А.Римского-Корсакова, «Хованщина» М.П.Мусоргского, «Спящая красавица» П.И.Чайковского, «Богема» Пуччини - все эти спектакли, оформленные на протяжении 1909-1914 годов, примеры наиболее зрелого мастерства художника, блестящая страница русской и мировой театрально-декорационной живописи.
Хотя разговор о «Золотом петушке» велся в дирекции императорских театров с февраля 1908 года, еще при жизни Римского-Корсакова, Коровин получил официальный заказ на оформление уже в конце длительных злоключений готовящегося спектакля. Они были связаны с упорством цензоров, не разрешавших постановку «памфлетной» оперы на казенной сцене.
Вместе со своими помощниками Коровин осуществил оформление оперы в срок поистине молниеносный. 12 июня 1909 года он подписал в московской конторе императорских театров договор о написании декораций, а 16 июля условия договора были уже выполнены.
Исход этой постановки, достаточно прозрачно пародировавшей русский царизм, даже после ее разрешения внушал руководству театра серьезные опасения. Во время генеральной репетиции В.А.Теляковский сильно нервничал, заметив «неприличные смешки кругом», и вновь решил снять с постановки уже готовую оперу. К счастью, это решение не было осуществлено, и 6 ноября состоялась премьера.
В театрально-декорационном творчестве Коровина оформление «Золотого петушка» занимает особое место. По мнению большинства современников, это был его триумф. Но не случайно до сих пор эта работа художника вызывает споры и имеет противоположные оценки. В процессе ее создания и в какой-то мере в ней самой сказались и сильные и ущербные стороны творчества Коровина.

следующая страница...