|
В конце 1892 года Коровин уехал во Францию, где провел почти год. С этой поездкой связан новый этап в его живописи. Мастер внимательно изучал современное французское искусство. Еще находясь на родине, он записал: «Чувствовать красоту краски, света — вот в чем художество выражается; немного, но правдиво верно брать, наслаждаться свободно, отношения тонов. Тона, тона правдивей и трезвей - они содержание. Надо сюжет искать для тона. У меня плохо оттого, что я его не чувствую. Оторвано же сирени из окна чудо как хороши. Творчество в смысле импрессионизма». Этому всему Коровин учился у французских мастеров.
Думается, что именно импрессионистов художник имел в виду, когда писал в письме Аполлинарию Васнецову: «Писал мало, почти ничего, учился, ей богу, учился. Хорошо пишут французы. Молодцы, черти! Все ново, но пока в сторону логики правды. Искусство какое-то постоянное, не надоедает. Добропорядочностью не торгуют, какие-то смельчаки. Больно уж техника ядовита — ничего после написать не можешь».
Вскоре по приезде в Россию Коровин вместе с Серовым стал готовиться к путешествию на Север. Оно было организовано Мамонтовым, прокладывавшим Северную железную дорогу и мечтавшим о промышленном использовании природных богатств Заполярья. По его мнению, произведения обоих художников должны были познакомить публику со своеобразной красотой природы арктического края и тем самым заинтересовать им русскую общественность. Художники побывали в Архангельске, Мурманске, на Новой Земле и на побережьях Северной Двины, заезжали в Норвегию и Швецию.
Север буквально очаровал Коровина, в восторге он говорил Серову: «Какой чудесный край, Север Дикий! И ни капли злобы здесь нет от людей. И какой тут быт, подумай, и какая красота!.. Тоша, я бы хотел остаться здесь навсегда».
Коровин много и увлеченно работал. Итогом этого явилось большое количество этюдов, в которых живописец, по меткому выражению искусствоведа Виктора Никольского, «окончательно постиг чары колорита серебряных оттенков и жемчужно-опаловых мерцаний».
Однако если в работах, привезенных из Франции, Коровин выдвигал на первое место чисто импрессионистические проблемы - передачу воздушной среды в какой-то определенный момент, то в северных произведениях образы более устойчивы и (не побоимся применить это слово к порой очень небольшим этюдам) монументальны.
Пораженный величественной и могучей красотой Заполярья, укладом жизни людей, которым изо дня в день приходилось бороться за свое существование, мастер старался запечатлеть самые существенные стороны Севера: «Каждый его северный этюд — это переживание, часто не лишенное драматичности и отсюда внутренней напряженности, каждое полотно имеет четко выраженный сюжет».
Своими работами, привезенными из этого путешествия, Коровин блестяще ответил на постоянные утверждения о его легкомыслии, которые часто высказывались не только художниками старшего поколения, но и его сверстниками.
Действительно, сколько глубины вложено в маленький этюд Зима в Лапландии (1894), не случайно приобретенный лично Павлом Третьяковым. Коровин донес в нем до зрителя ощущение грозной суровости полярных ночей. 1 2 3 4 5.
Мотив этого произведения немногословен. На берегу то ли замерзшей реки, то ли залива раскинулся поселок, состоящий из трех изб, окутанных холодной сине-свинцовой пеленой спустившейся полярной ночи. Пустой передний план, большой охват пространства придают всему эпическое звучание. Передавая холодный, морозный воздух, художник не утепляет колорит этюда.
В нем преобладают серо-голубые оттенки, не оживленные никаким цветом. Все исполнено молчания суровой, скованной морозом природы.
Но произведение нельзя назвать бедным в колористическом отношении. Мастер тонко подыскивает валёры для снега, отличающие его ото льда, замерзшей воды, от тумана, от неба. Причем снег написан широким мазком, так, что зритель ощущает его рыхлость; более ровно и плотно кладется краска при изображении льда и неба, легкими прикосновениями кисти изображен туман, окутывающий горы на горизонте.
Эта материальность, вещественность наряду с лаконизмом композиционного решения является основным средством создания определенного, ясного и в то же время величественного образа. Глядя на этюд, поражаешься мастерству, с которым Коровин исключительно живописными средствами точно передал совершенно особый характер арктической зимы. Как не похоже это произведение на его же ставшую классической для русской живописи работу Зимой, созданную в том же году на родине. Образ среднерусской зимы более задушевен, лиричен. В нем вполне очевидно Коровин вспоминал пейзажи своего первого учителя Саврасова.
Приветлива интимная композиция Зимы, где все сосредоточено на переднем плане, замкнутом от остального пространства избой, а слева изгородью. Темное пятно деревенской лошадки, впряженной в сани, поставлено по зрительному центру. Здесь все так и пронизано уютом, обжитостью, настроением спокойно текущей человеческой жизни. Серебристо-серая гамма в этом произведении значительно светлее, чем в северных работах.
Она лишена свинцовых тонов, сумрачных по своему звучанию, и передает воздух теплый и влажный, как бы исполненный предвестия весны; оттенки общей гаммы ложатся на предметы: на розоватые тряпки на заборе, желтые сани и малиновый хомут лошади.
Цвета этих предметов в свою очередь разнообразят колорит. Присматриваясь к нему, обнаруживаешь и слегка охристые теплые тона, которые Коровин очень деликатно подмешал к серебристым оттенкам. Именно они в сочетании с пастозным рельефным мазком, передающим липкость снега, и создают специфику атмосферы этого произведения, столь отличной от атмосферы Зимы в Лапландии. Говоря о работе Зимой, нельзя не подчеркнуть, что именно она стоит в преддверии таких важных для русской живописи явлений, как крестьянский цикл Серова и Март Левитана, созданных позднее. Но, несмотря на суровость, Север не безлюден.
Во всех северных работах Коровин изображает или людей, или следы человеческой деятельности. И в Зиме в Лапландии, и в Мурманском береге художник изобразил селения, а в пейзаже Ручей Святого Трифона в Печенге (1894) зритель видит вытащенные из воды лодки и фигурку монаха возле одной из них.
Среди других работ северного цикла это произведение, пожалуй, наиболее богато по колориту, правда, и здесь нет ничего яркого, звучного. Как и в Мурманском береге, изображается не зимнее время природы. Но снег тает на Севере не всюду. Белой шапкой он остался лежать на камнях, выделяясь на фоне серо-зеленой травы. В некоторых местах трава буреет, образуя ржавые пятна.
Ручей отливает стальным блеском, снег голубеет в тенях. И хотя все цвета звучат приглушенно, не нарушая общей дымчатости этюда, их сочетания очень красивы и мелодичны.
следующая страница...
|
