|
Колористические достоинства произведений Коровина, выполненных на Севере, были настолько очевидны, что Серов, работавший рядом с ним попал под влияние своего друга. Обнаружив в северных этюдах Cepoва «серость», «культ серебряных гамм», «смакование вкусного мазка», Игорь Грабарь совершенно справедливо отмечал: «Это, несомненно, идет от Коровина, вывезшего свои приемы из Парижа и заразившего всех своих московских друзей».
Северные работы Коровина сыграли особую роль в русской живописи. Причем их значение не сводится только к непосредственному влиянию на живопись других художников, о чем писал Грабарь. Самое важное то, что они открыли для нашего искусства природу Заполярья, которая стала впоследствии источником вдохновения для многих живописцев.
Сила воздействия Севера на Коровина была так велика, что впечатления, полученные им во время путешествия, продолжали держать в плену художника и на родине. Об этом говорит большое полотно Гаммерфест. Северное сияние (1894-1895), выполненное уже по приезде в Москву.
На большом вытянутом по вертикали холсте Коровин изобразил канал в северном норвежском городке. На темном небе загораются перламутровые полосы северного сияния, освещающие воду с рыбачьими лодками. Отблески света переливаются, мерцают.
Лиловатые, голубоватые, жемчужно-серые, розовые, они дрожат на воде, перекликаясь с отражениями фонарей, которые зажжены вдали, едва заметно скользят по стенам домов, обступивших канал, и гаснут в тенях, где сгущаются дымчатые оттенки, передающие сырой туманный воздух, который как бы кисеей окутывает предметы. Под лучами северного сияния простой рыбачий городок превращается в необычное волшебное видение.
Воздушность и пространственность этого произведения удивительны. В то же время они достигнуты только живописной передачей световоздушной среды. Коровин не стремится к композиционной глубине, а, напротив, усиливает плоскостность. Так, преобладающие вертикали мачт, домов, лучей северного сияния заставляют глаз скользить по поверхности холста, не уводя его вглубь. Эта плоскостность подчиняет произведения стене и тем самым приближает его по характеру к панно. Причем в этом подчеркивании плоскостности можно усмотреть и влияние стиля модерн.
Если учесть, что ко времени создания работы Гаммерфест. Северное сияние Коровин получил заказ от Мамонтова на проектирование и декорацию северного павильона на Всероссийской выставке 1896 года в Нижнем Новгороде, то обращение художника к форме панно становится понятным. Коровин как бы пробовал силы в области монументально-декоративной живописи, прежде чем начать работу над огромными произведениями, которые должны были украсить павильон Крайнего Севера.
Павильон, спроектированный художником, отличался достаточно новаторским решением. В его облике сказались впечатления Коровина от архитектуры русского Севера. Вместе с тем сам образ, лаконичный и вследствие асимметрии внутренне подвижный, конечно же, стал провозвестником модерна в зодчестве России. И если он не вызвал понимания у консервативно настроенной публики, то получил одобрение у Поленова, писавшего, что «северный павильон с Константиновыми фресками чуть ли не самый живой и талантливый на выставке».
Внутри павильон должен был создать впечатление северной фактории. Сам Коровин вспоминал так о своем сооружении: «В Нижнем Новгороде достраивалась Всероссийская выставка. Особым цветом красили большой деревянный павильон, построенный по моему проекту...
На днях выставка открывается. Стараюсь создать в просторном павильоне Северного отдела то впечатление, вызвать у зрителя то чувство, которое я испытал там на Севере.
Вешаю необделанные меха белых медведей. Ставлю грубые бочки с рыбой. Вешаю кожи тюленей, шерстяные рубашки поморов. 1 2 3 4 5. Среди морских канатов, снастей - чудовищные шкуры белух, челюсти кита.
Самоед Василий, которого я тоже привез с собой, помогает мне, старается, меняет воду в оцинкованном ящике, в котором сидит у нас живой, милейший тюлень, привезенный с Ледовитого океана и прозванный Васькой...
Сбоку павильона... штукатуры оканчивали большой чан. Я сказал:
- Этот чан будет наполнен водой, и здесь будут плавать чайки и альбатросы, которых я привез с дальнего севера».
На пустых пространствах стен Коровин расположил десять больших панно, в создании которых ему помогали Сергей Малютин и Николай Досекин. В панно художник стремился достичь синтеза монументально-декоративных приемов модерна с импрессионистической остротой и непосредственностью.
Права Гусарова, говоря, что «они играли роль окон в тот доныне неведомый мир, из которого было привезено все это богатство». Неплохо смотрелись они и в зале Ярославского вокзала, куда были перенесены, в соединении с архитектурой Федора Шехтеля.
Вторая половина 1890-х годов - время, когда Коровин с неудержимой активностью работал в разных областях. Он писал много декораций для Частной оперы. Причем в этот период он очень сблизился с Федором Шаляпиным. Для Шаляпина он сделал костюм Ивана Грозного, в котором тот выступал в опере Римского-Корсакова Псковитянка.
Одновременно продолжалась деятельность Коровина-станковиста. Станковые работы Коровина в это время невелики по размеру, однако, написанные порой, как этюд, они отмечены и некой картинной широтой. Этюд, в котором сохраняется вся поэтическая прелесть натуры, - вот что любил писать Коровин в это время, вот чему он отдавал предпочтение. В свое время этюдизм Коровина вызывал много резких нареканий.
Но критика как бы забывала, что этюды Коровина заключали в себе столь яркое переживание увиденного, горячую влюбленность в жизнь, что этим они перерастали значение только штудии, ведь в лучших из них всегда есть композиционная ясность, четкость замысла.
«Вол работает 20 часов, но не художник. Художник думает все время и работает час в достижение, а потому я хочу сказать, что одна работа еще не делает артиста. Разрешение задач, поставленных себе, как гимн радостный, увлечение красотой - вот здесь, около этих понятий, что-то есть...» - писал мастер.
Форма этюда, а точнее, небольшой картины, помогала Коровину наиболее полно выразить свое отношение к миру, именно она позволяла доносить до зрителя неповторимую прелесть повседневного существования. Утвердить это в искусстве - большая, важная задача, справиться с которой по плечу только выдающемуся мастеру.
Все более и более последовательно Коровин ставил решение этой задачи в центр своего искусства. Именно восторг перед жизнью, перед обаянием русской природы составляет основное содержание таких его работ, как На даче (1895), Девушка на пороге (1890-е) и Летом (1895).
следующая страница...
|
