|
«...Что будет делать Костенька, например, в Соловках, как он опишет природу могучего и прекрасного Севера... Ведь это не Севилья и не Гренада, где можно отделаться приятной шуткой?» - писал Нестеров Аполлинарию Васнецову в августе 1894 года. Оставим в стороне некую язвительность и не слишком аргументированное представление о том, что испанские пейзажи писать легче, чем наши северные. Важно другое, уже в октябре того же года Нестеров сообщает своим родным: «Видел этюды Серова и Коровина, в общем, они очень красивы, по два же или по три прямо великолепны». Истина, чувства художника победили предвзятое отношение (хотя достижения Коровина на Севере были гораздо выше, чем отмечает Нестеров).
Северными работами Коровина нельзя было не восхищаться. Художник Сергей Герасимов, ученик Серова и Коровина, писал: «Коровин оказал сильнейшее влияние на Левитана и Серова. Северные этюды Серова нельзя отличить от коровинских. И вообще в живописи Коровина есть особенная музыкальность, свой живописный красочный ритм». Именно особая музыкальность (Герасимов точен). Она создается не столько лирическим сюжетом, который избирает живописец для своего пейзажа (как, преимущественно, у Левитана), сколько самим красочным строем, игрой оттенков, соотношением цветовых сочетаний (так у Коровина). И чем уже избранная гамма красок, тем сложнее задача. Коровин же непрерывно ставил себе все новые и новые колористические задачи. Север в этом отношении дал ему богатейший материал.
Поездку организовал Савва Иванович Мамонтов, который сам ездил к Белому морю в составе комиссии (под руководством министра финансов Сергея Юльевича Витте), интересовавшейся освоением северного края и его богатств. Прокладывая железную дорогу в Архангельск, понимая экономическую важность тех мест и восхищаясь их красотой, Мамонтов ощутил необходимость познакомить с Севером русское общество. Потому и уговорил своих любимцев, Коровина и Серова, поехать по проделанному им самим маршруту. Друзья с радостью согласились. Коровин, незадолго перед тем несколько месяцев прожив в Париже,
где серьезно изучал живопись импрессионистов и совершенствовал собственное мастерство, загорелся желанием проверить наработанное, довести колористическую технику до виртуозности и решить живописные проблемы на новом материале. Серов был всегда рад работе, особенно вместе с Коровиным. И друзья отправились в путь. Через Вологду, по Сухоне и Северной Двине в Архангельск, по Белому морю в Мурманск, Норвегию ... и даже на Новую Землю.
Их словно приманили эти удивительные места - девственные леса, стылые воды, рыбачьи баркасы и лодки, теснящиеся у мостков, сложенные из мощных бревен избы поморов. Самым же поразительным показалось северное сияние, с его рассеянным жемчужно-серым светом. А до того, как увидели сияние, были захвачены непривычным цветом неба и моря - холодным, серебристо-стальным, чуть зеленоватым к горизонту, таким странным по краскам для людей среднерусской полосы. Они вбирали в себя эту первозданность и не могли налюбоваться. Величавое безмолвие наделяло ощущением внутренней свободы. Хотелось писать и писать по-новому, но днем мешали «мириады всевозможной мошкары». Писали больше вечером и светлыми северными ночами.
Здесь не нужны были красные, желтые, ярко-зеленые краски. Никакого многоцветия. Коровин сузил цветовую гамму до минимума. Он до бесконечности варьировал один серый цвет, делал его то дымчатым, то жемчужным, то серебристым, то чуть голубоватым, то свинцово-тяжелым, то легким, слегка белесым. Это действительно была музыка оттенков, тончайших цветовых нюансов и переливов. «Коровин, - сказал кто-то из художников, - видел ту же жизнь, что и другие, но видел ее удивительно богато». Серов, восхищенный быстротой его кисти и остротой глаза, невольно старался писать так же. Они сделали множество этюдов. Часть Коровин закончил прямо на натуре, часть дорабатывал уже дома: Мурманский берег, Гавань в Норвегии, Зима в Лапландии, Ручей Святого Трифона в Печенге...
«Где-то на севере около лодки камни, и больше ничего нет, да и ничего и не нужно, - писал о Ручье Святого Трифона Сергей Герасимов. - Север выражен очень точно, реалистически очень верно, и только после долгого наблюдения за жизнью искусства и природы можно так о нем сказать». Каждый этюд был хорош по-своему. Скромное полотно Зима в Лапландии точно передает ощущение суровой полярной зимы, в отличие от более мягкой среднерусской на картине Зимой, написанной в том же году. Хотя, казалось бы, Коровин не только не выбирает специально точку, с которой пишет северный этюд, а как бы нарочно выхватывает для него первые попавшиеся избы. Чем же достигает он нужного «северного» эффекта? В основном красками - холодной жемчужной гаммой, в отличие от более светлой, с введением желтоватых и красноватых тонов (сани и хомут) в картине Зимой. Конечно, и достаточно камерная композиция, и милый сердцу сюжет полотна Зимой также делают его более теплым. Но главное краски.
Север, суровый и величавый, неуклонно диктовал свою сдержанную гамму, и Коровин составил из ее оттенков изумительную симфонию. Вершиной ее стала картина «Гаммерфест. Северное сияние» (1894-1895). Вытянутое в высоту полотно - одна из самых больших, если не самая большая, живописных работ художника. На переднем плане - лодка у причала, вдали - здания и огоньки. В узком проеме между зданиями - сияние, льющееся вертикально. Его неясный свет (при общей приглушенной гамме) отражается вместе с огнями в воде. Эти легкие блики, игра сероватых, синеватых, коричневатых оттенков, пожалуй, больше, чем композиция, обобщают и «держат» полотно.
Гаммерфест оставляет ощущение поэтичности и некоторой ирреальности, несмотря на обыденный сюжет. Сколь многого достиг Коровин на Севере, работая в рамках столь суженной палитры, можно понять, сравнив эту картину с близкими по колориту, интересными, но все же более слабыми этюдами, созданными во Франции под общим названием Порт в Марселе.
Ровесник Коровина, художник Досекин писал по поводу северных работ: «Колорит, гармония тонов именно те стороны, которые г. Коровин берет за основу своих произведений, весьма резко отличаются от современного французского импрессионизма. Этот последний ... характеризуется ... довольно яркой гаммой красок. Живопись же г. Коровина отличается темной, едва окрашенной гаммой, которая составляет его исключительную особенность». Коровин явился первооткрывателем подобного художественного метода в России. За ним, увлеченные его работами, потянулись на Север Абрам Архипов, Василий Переплетчиков и другие художники. Константин Коровин сделал еще один важный шаг к совершенству, которому нет предела.
Продолжение
|
